Судебный процесс в РФ: исполнят ли потом это решение в ЕС.

Судебный процесс в РФ: исполнят ли потом это решение в ЕС.

Новые санкционные правила.

16 декабря 2024 года Совет ЕС в рамках 15-ого санкционного пакета против Российской Федерации (Council Decision (CFSP) 2024/3187 of 16 December 2024 amending Decision 2014/512/CFSP concerning restrictive measures in view of Russia’s actions destabilising the situation in Ukraine) вводит в европейское регулирование положение достаточно примечательного содержания. Исходя из данного недружественного документа, решения российских судов, принятые в соответствии со ст. 248 АПК РФ, представляют собой препятствование продолжению разбирательству в иностранном суде или арбитраже, в котором истцом выступает европейский контрагент, а ответчиком – российская компания.

По мнению Совета ЕС, это является явным нарушением устоявшихся международных принципов и международной коммерческой практики, а в результате применения отмеченной ст. 248 АПК РФ российские суды накладывают непомерно высокие финансовые санкции на европейских контрагент, которые продолжают судебное или арбитражное разбирательство в иностранном форуме, несмотря на вынесенный российским судом соответствующий анти-исковый запрет.

С целью принятия якобы превентивных мер европейский «законодатель» в лице Совета ЕС вводит ответный запрет. В данном документе Совет ЕС запретил европейским судам исполнять упомянутые анти-исковые штрафы, а также любые судебные решения российских судов, вынесенные на основе ст. 248 АПК РФ или любого содержащего тот же смысл другого российского правового регулирования.

О каких положениях российского процессуального законодательства идёт речь?

Федеральным законом от 08.06.2020 № 171-ФЗ «О внесении изменений в Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации в целях защиты прав физических и юридических лиц в связи с мерами ограничительного характера, введенными иностранным государством, государственным объединением и (или) союзом и (или) государственным (межгосударственным) учреждением иностранного государства или государственного объединения и (или) союза» действующее арбитражно-процессуальное регулирование было дополнено статьями 248.1 и 248.2 АПК РФ.

В соответствии с ч. 3 ст. 248.1 АПК РФ подсанкционные лица получили право обратиться в арбитражный суд субъекта РФ по месту своего жительства или нахождения при условии, что данный спор не был ранее инициирован в иностранном государственном суде или иностранном арбитраже (международном коммерческом арбитраже, находящимся за пределами РФ).

Если же данный спор был инициирован в иностранном форуме, то подсанкционные лица вправе в соответствии с другим пунктом того же положения обратиться в российский государственный суд с заявлением об анти-исковом запрете – запрете продолжать разбирательство в иностранном государственном суде или иностранном арбитраже.

Данные процессуальные права на «перенос» юрисдикции в государственный суд РФ могут быть реализованы даже при наличии пророгационного или арбитражного соглашения между сторонами, но которое не может быть признано исполнимым по причине введения препятствующих подсанкционному лицу в доступе к правосудию санкций. Тем самым, буквальное прочтение ч. 4 ст. 248.1 АПК РФ даёт основание прямо утверждать, что в этом случае для переноса юрисдикции в российский государственный суд санкции должны создавать объективные, реально существующие препятствия в доступе к правосудию в иностранном форуме.

С точки зрения закона недостаточно существования самой санкционной политики – одного лишь факта введения европейских санкций против РФ. Для применения данных положений необходима прямая причинно-следственная связь между конкретными введенными санкционными, ограничительными мерами и правом подсанкционного лица на справедливое судебное разбирательство, особенно на беспристрастное и независимое.

Об арбитражной оговорке (арбитражном соглашении) подробнее вы можете прочесть в других постах нашего блога. Здесь мы остановимся на пророгационном соглашении. Его суть заключается в соглашении сторон по поводу рассмотрения будущего или уже возникшего спора в конкретном именно государственном суде. В случае достижения данного соглашения оно будет являться основанием для установления исключительной компетенции согласованного сторонами государственного суда в соответствии со ст. 249 и ч. 3 ст. 247 АПК РФ.

Приведем наглядный пример пророгационного соглашения: «Все споры, возникающие из настоящего Контракта, стороны передают на рассмотрение Арбитражного суда г. Санкт-Петербурга и Ленинградской области». В рассматриваемых нами условиях стороны могут ранее достигнуть соглашения по передаче спора в иностранный государственный суд. При этом данное соглашение тоже будет пророгационным по смыслу ст. 249 АПК РФ.

Для пророгационного соглашения существует несколько важных условий. Остановимся на одном из них: согласованная сторонами пророгация не должна нарушать, вторгаться в исключительную компетенцию какого-либо государственного суда. В случае с РФ данный перечень случаев, относящихся к исключительной компетенции российских государственных судов, установлен в ст. 248 АПК РФ. Тем самым, соглашение сторон о передаче спора в какой-либо иностранный государственный суд не может нарушать ни одно из положений ст. 248 АПК РФ.

Процессуальная возможность заявить об анти-исковом запрете (о запрете инициировать или продолжать такое разбирательство в иностранном суде, международном коммерческом арбитраже, находящихся за пределами территории Российской Федерации) предусмотрена в положениях ст. 248.2 АПК РФ.

Назначение штрафа иностранному контрагенту за неисполнение анти-искового запрета регламентировано в ч. 10 ст. 248.2 АПК РФ. Размер анти-искового штрафа ограничивается рядом принципов: справедливости, соразмерности и недопустимости извлечения выгоды из незаконного или недобросовестного поведения. Кроме того, он не должен превышать размера исковых требований, предъявленных в иностранном суде, международном коммерческом арбитраже, находящихся за пределами территории РФ, и понесенных стороной спора судебных расходов.

Практика применения российских контрсанкций.

На практике данные положения применяются российскими судами следующим образом. В деле № А40-264063/2022 по иску РЖД против Сименс немецкий контрагент заявлял ходатайство об оставлении иска без рассмотрения. Основой для данного тезиса был пункт пункт 34.3 договора, в котором стороны согласовали арбитражную оговорку следующего содержания: «все споры, связанные с договором или возникающие из договора или относящиеся к его нарушению, расторжению или недействительности, которые не были урегулированы во внесудебном порядке, подлежат окончательному урегулированию арбитражем в соответствии с Регламентом по арбитражу и примирению Международного арбитражного суда федеральной Палаты экономики в города Вена (Венские правила)». По мнению ответчика, введенные в отношении истца санкции не препятствовали его обращению в VIAC и реализации права на судебную защиту.

Российские арбитражные суды отклонили данные доводы заграничного ответчика, применив ч. 1 и 4 ст. 248.1 АПК РФ, дополнительно указав, что введение санкций в отношении истца создали фактические препятствия для него осуществлять надлежащую защиту своих интересов в международном арбитраже, расположенном в Австрии, из-за невозможности и затруднительности производить оплату арбитражных сборов, нанимать профессиональных представителей для подачи иска в международный суд и оплачивать их услуги, а также непосредственно участвовать в арбитражных разбирательствах с учетом запрета и существенного ограничения воздушного сообщения и получения виз с метом проведения арбитража (город Вена, Австрия).

Суды опирались на позицию Верховного суда РФ, изложенной в Определении от 09.12.2021 г. №309- ЭС21-6955 по делу №А60-36897/2020, которая гласит, что сам по себе факт введения в отношении российского лица, участвующего в споре в иностранном суде, международном коммерческом арбитраже, находящихся за пределами территории Российской Федерации, мер ограничительного характера предполагается достаточным для вывода об ограничении доступа такого лица к правосудию. Тем самым, во главу угла ставится формальный критерий введения санкций.

Повлияло ли новое положение европейской санкционной политики на текущее российское правовое регулирование, особенно на порядок получения европейской экзекватуры?

Новое санкционное правило в отношении РФ ничего не самом деле прямо не изменило.

Дело в том, что сами антиисковые запреты, полученные в порядке ст. 248.2 АПК РФ, как и любой другой судебный акт, должен пройти процедуру «экзекватуры» — признания и приведения в исполнение иностранного судебного решения. Её прохождение требовалось всегда, иностранный судебный акт, в том числе, анти-исковой запрет, или иностранное арбитражное решение автоматически не приобретает статус исполнимого и общеобязательного на территории отечественного правопорядка.

«Экзекватура» может быть выдана тогда, когда судебный акт или арбитражное решение соответствуют отечественному правопорядку. Чтобы не сужать количество случаев, когда решение может быть исполнено на территории другого государства, законодатели пошли от обратного, предусмотрев основания для отказа в выдаче «экзекватуры» — отказа в признании и приведении в исполнение.

В отношении иностранных арбитражных решений таковые предусмотрены в ст.  5 Нью-Йоркской конвенции о признании и приведении в исполнение иностранных арбитражных решений 1958 г., а также в АПК И ГПК РФ. А для иностранных судебных решений они закреплены в ст. 244 АПК РФ и ст. 412 ГПК РФ.

В качестве самого популярного основания отказа судами используется концепция публичного порядка. Её активно сейчас используют как российские, так и европейские суды.

Согласно п. 51 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 10.12.2019 N 53 «О выполнении судами Российской Федерации функций содействия и контроля в отношении третейского разбирательства, международного коммерческого арбитража» под публичным порядком в целях применения указанных норм понимаются фундаментальные правовые начала (принципы), которые обладают высшей императивностью, универсальностью, особой общественной и публичной значимостью, составляют основу построения экономической, политической, правовой системы Российской Федерации.

Для отмены или отказа в принудительном исполнении решения третейского суда по мотиву нарушения публичного порядка суд должен установить совокупное наличие двух признаков: во-первых, нарушение фундаментальных принципов построения экономической, политической, правовой системы Российской Федерации, которое, во-вторых, может иметь последствия в виде нанесения ущерба суверенитету или безопасности государства, затрагивать интересы больших социальных групп либо нарушать конституционные права и свободы физических или юридических лиц.

В связи с новыми санкционными и контрсанкционными реалиями конструкция публичного порядка преобразовалась в конструкцию «нового публичного порядка»: установлен новый публично правовой порядок Российской Федерации относительно исполнения обязательств перед иностранными контрагентами, находящимися под юрисдикцией недружественных РФ стран: введены запреты на исполнение обязательств перед юридическими лицами, внесенными Правительством РФ в санкционный список, а также введены ограничения и разрешительный порядок исполнения обязательств в отношении сделок с иными юридическими лицами, находящимися под юрисдикцией недружественных стран (Определение Арбитражного суда Краснодарского края от 18.06.2023 по делу № А32-47144/2022).

Единственное, что изменил европейский законодатель, так это то, что теперь европейские суды получилось формальное новое основание для отказа в получении экзекватуры российского суда в европейских судах. В случае, если в процессе разбирательства были применены ст. 248.1 и 248.2 АПК РФ, то автоматически данное решение не сможет быть исполнено в ЕС.

Для того, чтобы избежать этого российским контрагентом ничего не остаётся кроме как не прибегать к ст. 248.1 и 248.2 АПК РФ во взаимоотношениях с текущими европейскими контрагентами или иными иностранными лицами, у которых основные активы расположены в ЕС – иначе автоматический отказ в выдаче экзекватуры на решение российского суда. В принципе, это было в некоторой степени очевидно, ведь обоснованная необходимость применения данных контрсанкционных положений возникает тогда, когда у европейского контрагента есть активы в РФ.

В случае же если в отношении российского контрагента не были введены ограничительные меры, то он, скорее всего, не сможет реализовать свои процессуальные права, предусмотренные в ст. 248.1 и 248.2 АПК РФ на перенос юрисдикции в российский государственный суд, а также на анти-исковой запрет.

Приведенная выше позиция Верховного суда РФ это подтверждает, что для возможного применения ст. 248.1 и 248.2 АПК РФ достаточным и необходимым основанием является факт введения санкций в отношении российского контрагента. Абстрактного существования санкционного регулирования явно недостаточно, необходимо, чтобы санкции прямо затрагивали, воздействовали на него.

Таким образом, в отсутствие оснований для применения данных контрсанкционных положений европейские суды не будут применять и свое новое санкционное положение. В таком случае решение российского государственного суда сможет получить европейскую «экзекватуру», быть признано и исполнено на территории ЕС. Данная процедура будет регулироваться соответствующим иностранным процессуальным законодательством, например, немецким или голландским.

Рассмотрим на примере.

Российская неподсанкционная Ромашка в 2021 году заключила контракт с нидерландским Шпинатом, предусмотрев пророгационное соглашение с подсудностью возможного спора в российском государственном суде. Оснований для применения ст. 248.1 и 248.2 АПК РФ нет. Они не появляются даже когда отсутствует пророгационное соглашение и стороны просуживают свой спор в российском арбитражном суде.

Рассматриваемое нами новое санкционное положение не будет применено голландским судом, следовательно, решение российского суда может быть теоретически исполнено. Это будет возможно, если голландский суд не найдет каких-либо иных оснований отказа в признании и приведении в исполнение по своему процессуальному законодательству, а также если установит наличие такого условия как взаимность.

В данной ситуации необходимо наличие условия взаимности, поскольку между РФ и Нидерландами отсутствует какой-либо международный договор, допускающий признание и приведение в исполнение судебных решений.

Это будет очень непросто, шанс исполнения решения российского суда составит не более чем 1%, поскольку для установления условия взаимности необходимо прибегнуть к глубокому анализу двусторонней практики между российскими и голландскими судами. Сколько надо решений, какого уровня (Верховный суд, районные или мировые суды), с какой периодичностью признания – доподлинно не известно. Раньше практика свидетельствовала о том, что в подобных случаях решения признавались на основе применения конвенций, закрепляющих право на справедливое судебное разбирательство. На основе участия государств в них выводилась и взаимность.

В современных санкционных и контрсанкционных реалиях подходы судов существенным образом изменились. Ссылок на подобные конвенционные общие абстрактные предписания, с большой долей вероятности, будет недостаточно. Как и в отношении публичного порядка, политико-правовые начала могут сильно повлиять и на действие условия взаимности.

Наши рекомендации.

Ввиду всего перечисленного и рассмотренного, мы не рекомендуем даже неподсанкционному лицу судиться в российских государственных судах с контрагентом из страны, с которой у РФ нет договора о правовой помощи, при условии, что у заграничного контрагента нет активов в РФ.

Наиболее приемлемый вариант в таком случае – международный коммерческий арбитраж (например, МКАС при ТПП РФ). Решение арбитражей могут быть исполнены на территории даже недружественного государства в связи с тем, что в Нью-Йоркской конвенции 1958 г. участвует более 170-ти стран.